Хроника ликвидации Международного "Мемориала"

30 январь 2022, Воскресенье

Через час в Верховном суде начнётся заседание по делу о ликвидации Международного Мемориала.

А пока судья не вынес своего решения, давайте вспомним о том, что важного ПЦ и Международный Мемориал успели сделать за время своей работы в 2021 году.

Напомним, кто сегодня представляет Международный Мемориал.

Ян Рачинский (председатель Правления), Елена Жемкова (исполнительный директор), адвокаты Генри Резник, Михаил Бирюков, Мария Эйсмонт, юристы Григорий Вайпан, Анастасия Гарина, Татьяна Глушкова, Тамилла Иманова, Наталья Морозова, Наталия Секретарева.

Заседание началось.

Слово взял четвёртый прокурор (П4).

Международный Мемориал создавался как организация по увековечиванию памяти, а сейчас практически полностью сосредоточился на том, чтобы искажать историческую память — в первую очередь, о Великой Отечественной войне.

П4 - прокурор Жафяров.

Международный Мемориал реализует образовательные проекты которые ориентированы на школьников.
44 000 школьников приняли в них участие. Но о какой пользе можно говорить, если один из членов жюри утверждает, что не любит родину, а патриотизм — это мракобесие?

П4 - прокурор Жафяров.

Международный Мемориал создает лживый образ СССР как террористического государства и очерняет память о ВОВ. С 1991 года только Генпрокуратура реабилитировала 500 000, а МВД — 3 млн. человек.

Работа продолжается и по сей день, меж тем за последние 2 года Международный Мемориал ни разу не обратился к нам за реабилитацией. Мы вынуждены наблюдать за попытками реабилитировать нацистских преступников. Это потому, что кто-то за это платит — и это подлинная причина, почему Мемориал так тщательно борется против того, чтобы открыто называть себя иноагентом.

Прокурор 2 (П2):

В ходе процесса мы установили, что ММ осуществляет свою деятельность с грубыми нарушениями Конституции и законодательства, трактует его в свою пользу. Пытается преподнести себя в качестве международной организации, чем пытается подчеркнуть свой особый статус. Что мешает Международному Мемориалу соблюдать действующее законодательство? Ответ очевиден: ММ предпочитает обрушивать критику на государство.

П2:

Международный Мемориал говорит о диалоге, но о каком диалоге может идти речь, если все мероприятия заканчивались порчей имущества и вандализмом? Почему эти юристы с огромным опытом не могут разобраться с законом? Очевидно потому, что это их желание! Иначе как объяснить формулировку "мы ничьи не агенты"?

П3:

Полагаю, что доводы ответчика направлены на несогласие с действующими законами, поэтому прошу суд удовлетворить иск.

Жемкова (исполнительный директор) Международного "Мемориала":

Первое: я хочу сказать, что российское государство считает важным увековечивание памяти жертв репрессий, поэтому принимает закон и открывает памятник (речь о Соловецком камне — от ред.)

Российское государство ценит и уважает работу Международного Мемориала — мы члены правительственных комиссий, я в том числе.

Жемкова:

Конечно, возможны и неудачи и ошибки в этой огромной работе. Мы открыты к сотрудничеству, исправляем ошибки и продолжаем работать. Например, у нас есть процедура — как только мы получаем сообщение об ошибках, мы блокируем информацию и проверяем её. Вчера мы получили сообщение о Фатыхе Султанове — мы его проверяем.

Жемкова:

Работа Международного Мемориала — это 33 года тяжелого труда многих людей. Мы работаем и продолжаем работать для пользы людей. Прошу в иске отказать.

Юрист Вайпан:

Сегодняшнее дело — это первое дело в РФ, где единственным основанием является нарушение законодательства об иноагентах. Большая часть выпадов, которые мы слышали от уважаемых истцов, в том числе от П4 (Жафяров), не имеет отношения к рассматриваемому делу и заявленным в иске основаниям.

Вайпан:

Первый тезис ответчика состоит в том, что заявленные требования в иске не могут быть основанием для ликвидации, потому что это противоречит международным НПА. Да, законодательство об иностранных агентах существует в РФ, но нужно понимать иерархию НПА.

Вайпан:

В КАС сказано, что если при разрешении административного дела суд установит несоответствие одного НПА другому, имеющему большую юридическую силу, он должен применять правила, установленные НПА, имеющим высшую юридическую силу.

Вайпан:

А это, в данном случае, международные договоры, а не Федеральный закон. Пять комитетов ООН признали наш ФЗ не соответствующим международному праву. Это не просто кто-то там, а органы, действующие в рамках конвенций, которые подписала Россия.

Вайпан:

Российский ФЗ противоречит Международному пакту о гражданских и политических правах — это было признано ООН. КПЧ ООН потребовал отменить закон в целях исполнения обязательств, взятых на себя РФ.

Отдельно Вайпан ссылается на Комитет по правам ребенка, поскольку их упоминает истец.

Вайпан:

Очень важно понимать, уважаемый суд, что в этом процессе всё перевёрнуто с ног на голову. На самом деле всё наоборот — нарушитель тут не Международный Мемориал, а Российская Федерация, которая приняла закон об иностранных агентах.

Вайпан:

Против этого только два аргумента. Первый — постановление КС, который не нашел противоречия в ФЗ об иностранных агентах. Конституции РФ и наличие административных наказаний Международного Мемориала за не маркировку.

Вайпан:

Про КС важно понимать, что он не проверял требования о маркировке — ни одного похожего пункта не рассмотрел.

Вайпан:

Понятно, что за спиной КС в этом процессе не спрятаться. Что касается постановлений по делам об административных правонарушениях, я напомню, что практически все погашены — по всем прошел годичный срок, осталось только одно. Всё, что доказывают эти постановление — это то, что Международный Мемориал публиковал материалы и не маркировал их. А в этом процессе решается вопрос о ликвидации.

Вайпан:

Нет никаких сомнений, что в обозримой перспективе закон об иностранных агентах будет отменен. Но решение по этому делу надо принимать сегодня. И единственное решение, которое можно по нему принять — это отказать в иске.

Бирюков:

Из иска Генпрокуратуры мы узнали, что Международный Мемориал хотят ликвидировать. Из выступления в прениях её представителя, мы узнали, почему. Как справедливо сказали коллеги, они лежат вне правовой плоскости и не имеют отношения к основаниям иска.

Бирюков:

Хотелось бы вернуть Прокуратуру из политической плоскости в правовую. Мы услышали, что Международный Мемориал "пытается представить себя международной организацией". Ранее они говорили, что мы не можем ею быть, потому что не созданы на основании международного договора и потому, что ранее Замоскворецкий суд нас ею не признал.

Бирюков:

Но, как я уже ранее отмечал, Мосгорсуд потом отменил решение Замоскворецкого суда и поменял основания — на тот момент не была надлежащим образом доказана деятельность иностранных филиалов. Но статус международной организации не присваивается просто так, и Минюст внимательно за этим следит и ни разу не подвергал сомнению наш статус.

Бирюков:

Меж тем статус международной организации подразумевает особый порядок ликвидации. Мы доказали, что есть Мемориал Франция и Чехия, они действуют и представляют отчетность. Напомню, что, согласно позиции КС, к организациям, выполняющим функции иностранного агента, не могут быть отнесены международные организации.

Далее Бирюков объясняет, почему мы можем вернуться в данном процессе к вопросу об установлении статуса международной организации, потому что ранее это не было установлено судами в тех решениях, на которые ссылается Прокуратура.

Глушкова:

Ранее рассказали почему закон об иностранных агентах противоречит международным обязательствам РФ и почему Международный Мемориал не должен находиться в реестре. Тем не менее, я скажу о том, что Международный Мемориал выполняет требования этого закона, и объясню, почему мы — юристы с таким опытом — не можем понять требования этого закона.

Глушкова:

Мы сдаем отчётность, администрируем 25 сайтов, издали 17 книг за время действия закона, а в материалах дела есть визитка Жемковой с маркировкой. Мы маркировали документы, представленные в этот процесс и переданные сторонам.

Глушкова:

Мы стараемся его (закон — от ред.) выполнять как можем. Тем не менее у нас есть претензии со стороны государства к маркировке. Это происходит потому, что трактовка закона правоохранительными органами со временем меняется. И мы узнаем об этом постепенно.

Глушкова напоминает про проверку Минюста в 2016 году, про РКН в 2019 году и про то, что в данном процессе Прокуратура предъявляет нам, по сути, третью трактовку, когда вроде как должен маркироваться каждый пост.

Глушкова:

Возможна ли такая ситуация в правовом государстве? Представляется, что нет. Должна быть консолидированная и единая позиция госорганов.

Глушкова напоминает про ответ РКН о том, что требований к маркировке не содержится, а также про комментарий газете Коммерсант, где в этом месяце впервые прозвучало, что требования вообще-то есть. При этом отмечает, что комментарий даже не официальный.

Глушкова:

Такой ситуации вообще не должно происходить. Представители истца сказали очень много в прениях того, что не имеет отношения к их иску. Но когда мы задавали им вопросы в заседаниях о вреде, который нанесло предполагаемое отсутствие у нас маркировки, истец затруднился пояснить.

Тем временем на улице у Верховного суда своя атмосфера — НОДовцы включили музыку.

Эйсмонт:

До сих пор случайному зрителю могло показаться, что здесь обсуждается правило маркировки и число протоколов по её невыполнению, а вовсе не вопрос о ликвидации важнейшей и старейшей правозащитной организации России.

Эйсмонт:

До сегодняшнего дня, потому что сегодня прокурор наконец пояснил, что на самом деле является претензией к Международному Мемориалу.

Суд делает замечание Эйсмонт из-за того, что она обращается не к суду. Эйсмонт спорит, судья злится и говорит, что она тут не как журналист, а как адвокат. Эйсмонт благодарит за знание её биографии.

Эйсмонт цитирует исследование Левады-центра и говорит, что она тоже иностранный агент, как и все живое в нашем обществе.

Эйсмонт указывает на то, что прокуратура, выступающая от имени общественности, эту общественность забыла спросить.

Эйсмонт цитирует Оруэлла:

Война — это мир, свобода — это рабство, незнание — сила.

Эйсмонт:

Ведь именно Международный Мемориал борется за открытость информации, а его обвиняют в том, что он якобы её скрывает.

Эйсмонт:

Не знаю, были ли вы когда нибудь, уважаемый суд, на акции Возвращение имен. Это очень эмоциональная акция — длинная очередь из множества людей, в том числе молодых, о которых так заботится истец, которые ждут на морозе, чтобы громко зачитать имена тех, кого тайно расстреляли.

Пристав сделал замечание Григорию Явлинскому, сидящему в зале, за то, что он попытался снимать на планшет.

К слову о тех, кто ещё в зале — сегодня в суд пришли также два представителя аппарата уполномоченного по правам человека.

Эйсмонт:

Вот Прокуратура говорит, что реабилитировала 500 тыс. человек, но от лица какого государства были репрессированы эти люди?

Эйсмонт:

Это прямо здесь говорит нам о том, что на этом месте, где мы сейчас находимся, выносились решения об арестах и расстрелах.

Эйсмонт читает Владимира Соколова о том, что тут судят несправедливо его отца (был расстрелян).

Эйсмонт:

Мы теперь это знаем, и эту память хранит Международный Мемориал. А нас обвиняют в том, что мы недостаточно маркируем страницы.

Эйсмонт:

Обвинение нас в том, что мы пытаемся скрыть информацию об иностранном финансировании, не более чем лукавство.

Цитирует, где у Международного Мемориала содержится эта информация и висят огромные баннеры на некоторых сайтах.

Эйсмонт:

Мы никогда этого не срывали. На сайте проекта есть упоминание о международном финансировании.

Эйсмонт:

Мы работаем с детьми. Например, дети по всей России пишут сочинения о своей семье или истории своего села.

Читает цитаты из школьных сочинений. Мальчик пишет о том, что бабушка получила 15 лет лагерей за то, что угостила голодных детей чужим хлебом, а какой-то современный школьный чиновник сказал, что она уголовница и сама виновата.

Эйсмонт:

Ликвидация Международного Мемориала отбросит страну назад и увеличит риск тотальных репрессий.

Эйсмонт:

Нельзя ликвидировать Мемориал, отрешившись от того, что он делал и делает.

Эйсмонт цитирует Муратова:

Мемориал не враг народа, Мемориал друг народа!

Эйсмонт попытались поаплодировать, но пристав стал делать замечания.

Адвокат Генри Резник:

Мои молодые товарищи основательно и убедительно доказали незаконность притязаний Прокуратуры на ликвидацию. Когда мои коллеги говорят о несоответствии закону искового заявления — они правы. Но я полагаю такую характеристику недостаточной.

Резник:

Я полагаю, что исковое заявление попадает полностью под формулировку ч.7 ст.45 КАС — это недобросовестное заявление неосновательного иска.

Резник:

И вот когда я сталкиваюсь с такого рода исковыми заявлениями, которые направляются в суд высокопоставленными представителями власти, обличёнными большими полномочиями, когда они исходят от органов весьма влиятельных — не скрою, я оказываюсь во власти какого-то гадкого чувства.

Резник:

Ты думаешь: ну они же знают, что обращаются в суд с незаконными требованиями и понимают, что ты это понимаешь! Но, конечно, профессионализм и жизненный опыт способствуют тому, что ты это чувство прогоняешь, но оно постоянно подпитывается, когда ты обращаешься к тексту иска.

Резник:

Такого рода политически мотивированные дела, к сожалению, приводят к принятию неправосудных решений. Но есть хотя бы ну какие-то хиленькие доказательства вот этого обвинения? Ну, конечно, нет.

Резник:

Можно написать, что Международный Мемориал нарушает требования Конвенций, хотя она даже теоретически не может их нарушить.

Резник:

Хочу привлечь внимание к одному пассажу. Здесь написано, что деятельность Международного Мемориала направлена на защиту других лиц. Какие лица, мне интересно, вставали перед глазами Генпрокуратуры, когда он подписывал это заявление?

Резник говорит очень громким голосом, неторопливо, с театральными паузами. Прокуроры сначала тупили глаза в стол, но потом, видимо, сила слова оказалась сильнее: все три прокурора смотрят внимательно на Резника, сотрудницы Минюста и РКН тянутся и выглядывают со второго ряда.

Резник продолжает:

Очевидно, не те лица, которые приходят на Лубянку зачитывать фамилии. Сначала каждый зачитывал три фамилии, потом две, потом одну. Потому что, если зачитывать три, эта очередь не рассосется за 20 лет.

Резник:

Но, может быть, это какие-то другие лица.

Резник цитирует Ахматову:

Когда открылись двери Гулага сейчас страна поделится на две половины: тех, кого сажали, и тех, кто сажал

Резник:

От себя добавлю — неравные половины. Потому что тех, кого сажали, уже нет — их расстреляли, замучили в подвалах, их стало меньше.

Резник:

Зато вторая часть более многочисленная. И у меня ощущение, что в этом зале как-то смотрят друг на друга вот эти две половины. Когда Прокуратура говорит, что Международный Мемориал искажает историю и представляет СССР как террористическую организацию — ну ведь это же неправда!

Резник:

Просто совершенно разные взгляды на страну и на то, как строятся отношения между властью и населением. Я беру в руки Концепцию государственной политики по увековечению памяти жертв политических репрессий — предполагалось, что она будет реализована до 2020 года. Но ее продлили до 2024.

Читает.

Резник цитирует:

Россия не может в полной мере стать правовым государством и занять ведущую роль в мировом сообществе, не увековечив память многих миллионов своих граждан, ставших жертвами политических репрессий.

Резник:

Мемориал способствует здоровью нации. Устранить сейчас это из истории страны — посодействовать представлениям о том, как должно управляться государство. А представления эти такие: государство всегда право.

Резник:

Здесь говорилось о несовершенстве закона об иноагентах. В качестве одного из оснований в иске указана негативная оценка Международным Мемориалом этого закона. Принятие закона сопровождалось глумливым предложением некоторых политиков ММ самому определить себя в число этих иностранных агентов. Какой мог быть ответ на это предложение обладающих чувством собственного достоинства людей?

Резник:

Мы вас повесим, но верёвочку вы сами привяжите. Естественно, они отказались.

Резник:

Потом Международный Мемориал был включен в список иноагентов, он стал выполнять эти требования. К сожалению, были отдельные нарушения, которые были потом ликвидированы. Хочется услышать от представителей Прокуратуры ссылку хоть на одно общественное объединение, которое положительно оценило этот закон.

Резник:

Хорошо, закон несовершенен. Но я делаю акцент на том, что это исковое заявление не соответствует букве вот этого закона. Вы должны, по-моему, испытывать удовлетворение от того, что этот закон не будет применен. Такие иски являются тестовыми на высокие ценности, определяющие жизнь в правовом государстве. Я надеюсь, что все присутствующие в зале станут свидетельством их торжества.

Минюст:

Тут говорили много о постановлении КС в части маркировок. Внесение конституционно, а маркировки уже следствие этого внесения в реестр. Международная организация — это российские юрлицо, у которого имеется хотя бы одно подразделение на территории иностранного государства.

Минюст:

Хотелось бы также обратить внимание на основания из иска — грубость и неоднократность нарушений. Нам кажется, что неоднократность убедительно доказана и не подвергается сомнению. Кроме того, ответчик продолжает нарушать законодательство.

Минюст:

Конечно, этого нет в основании иска, но все же... Ответчик указывает, что у него есть подразделения за рубежом, которые не внесены в реестр. И Международный Мемориал до сих пор их не внес в реестр, хотя их наличие выяснилось на первом заседании.

Минюст:

Это может свидетельствовать об осуществлении деятельности организацией с нарушением закона. Наверное ответчик ожидает каких-то мер реагирования на это, но также, как и в случае с материалами и их маркировкой — есть законная обязанность организации.

Минюст читает формулировку ММ и говорит о том, что она не соответствует закону. А также, что гражданам из нашей маркировки сложно понять, о чем идет речь — она не дает полной информации.

Минюст:

Также на ряде материалов размещена информация, что ММ обжалует включение в реестр иноагентов. Но это ну совершенно не соответствует действительности, потому что российские суды уже высказались... (читает даты принятия решений).

Минюст:

Эта информация вводит в заблуждение, хотя организация должна исходить из требований добросовестности и сообщать о себе достоверную информацию.

Минюст:

Из этого можно сделать вывод, что Международный Мемориал намеренно не соблюдает требования законодательства и проводит проверку пределов, до которых может его нарушать. Никакая долгая история и общественная значимость не может служить оправданием нарушения законодательства РФ.

Роскомнадзор (РКН):

Сегодня уже цитировали, что ВСЯ информация, распространяемая организацией, подлежит маркировке. Отсюда прямой вывод, что информация не может быть размещена только на главной странице сайта.

РКН:

Всей совокупностью доказательств подтверждается правомерность требований иска.

П2 не нравится наша логика, по которой мы против закона об иноагентах, но вынуждены его исполнять. Хочет нам напоминать, что вообще-то мы и должны это делать.

Эйсмонт напоминает, что мы обжалуем решение в ЕСПЧ, так что это не ложь.

Эйсмонт:

Что же уважаемый РКН не указал депутату Котеночкиной, что конкретика все-таки есть, а ответил, что нет?

Глушкова подчеркивает, что РКН сначала отвечал одно, а в суде говорит другое. Напоминает, что Эйсмонт подала запросы, и в заседании мы видим, что РКН знает ответы на её вопросы про маркировку. Но почему-то Эйсмонт уже почти месяц их официально не дает. Также подчеркивает двойственность позиции Минюста.

Глушкова:

В предыдущих заседаниях представитель Минюста (и это зафиксировано на аудио) говорил, что подача информации в российский реестр — наше право, а сейчас говорит, что мы не выполнили свою обязанность. Такой ситуации в правовом государстве не должно существовать!

Суд удаляется для принятия решения.

В зале громко спорят о формулировках закона.

Вайпан сетует коллегам, что в этом заседании обсуждали что угодно, кроме предмета и основания иска.

Смеются, что судья выяснила биографию Марии Эйсмонт

В зале всё больше людей. Все ждут оглашения.

Адвокаты оценивают перспективы Международного Мемориала. Есть варианты?

Оглашается решение!

Ликвидируют.

Международный Мемориал и его региональные подразделения решено ликвидировать.

В зале кричат "позор"!

Со всех сторон разносятся слова возмущения. Довольных решением в зале нет.
Кроме обвинения, разумеется.

Резник комментирует решение суда.

Приставы активно всех выгоняют и выключают свет в зале. Спектакль окончен, нас всех тошнит.

Резник продолжает комментировать ликвидацию в темноте.

Из интересного: сразу после того, как суд огласил решение о ликвидации Международного Мемориала, прокуроры незаметно удалились через служебный выход рядом с совещательной комнатой.
Видимо, пути отступления были продуманы заранее.

Источник: Полный ПЦ.

Обсудить

Материалы по теме:

"Русская радуга" - новая работа художника Philippenzo 05 декабрь 2023, Вторник

Дмитрий Рыков провел пикет в Екатеринбурге 02 декабрь 2023, Суббота

Напишите письмо журналистке Алсу Курмашевой 20 ноябрь 2023, Понедельник

Хроника ликвидации Международного "Мемориала"

Напомним, кто сегодня представляет Международный Мемориал.

Читайте также: